Блад вынырнул из такси и, подталкивая своего товарища, начал продвигаться к машине, которую только что припарковал Переделкин.
– Погоди, не спеши, сейчас они выйдут и авто наше. И не надо будет делать лишнего шума.
– С таким же успехом мы могли взять любую тачку на стоянке возле первого попавшегося дома, – ответил Леон. – Стоило колесить за ней по всему городу? Что-то и водила на нас как-то странно поглядывал.
– Не пыли, Иваныч! Нам ведь не нужна абы какая машина. Тем более мы уже столько времени на неё угрохали.
– Ты посмотри повнимательней, кто выходит из авто.
– Да, девочки очень даже ничего, но у нас здесь иные задачи.
– Да ты не на девочек смотри, а на этого плечистого парня.
– Связной?
– И давно, Блад, ты крадёшь у своих? – усмехнулся Леон. – Полвечера убили на колёса, которые принадлежат нашему человеку. Слушай, я обязательно расскажу этот анекдот в центре. Твоё имя несколько дней не будет сходить с языка.
– Ну, с кем не бывает, тогда давай возьмём ту, что рядом. Времени всё равно в обрез, надо приступать к выполнению плана.
Леон звякнул отмычкой и огляделся по сторонам. Девушки Переделкина с шумом захлопнули дверь, и во дворе воцарилась тишина. Только изредка слышалось шуршание листьев и шум проходящих машин вдалеке. Леон быстро открыл дверь иномарки, после чего тут же сработала сигнализация. Блад взмахнул рукой и неприятный звук исчез, потом он покрутил у виска, давая однозначную характеристику товарищу.
– Совсем что ли красть разучился? Сейчас полгорода разбудишь, – и Блад тревожно обвёл взглядом близлежащие окна домов.
– Я привык только в особо крупных размерах, – пояснил Леон. – И потом, мы ведь не крадём, а берём во временное пользование. Вроде бы всё тихо. Хозяин уже наверное принял двести грамм и залёг на боковую.
– Я бы не был так уверен, сегодня по телеку лига чемпионов.
– Не все так беззаветно любят футбол. Ладно, садись, будем делать ноги, – Леон нажал на газ, и машина с грохотом помчалась по мостовой. – Наконец-то прокатимся с ветерком.
В самый разгар праздника, когда женщины уже выпили достаточно и вот-вот могло начаться чёрт знает что, из дальней комнаты послышался какой-то странный шорох. Поэтессы напряглись и хором уставились на Переделкина. Игорь Анатольевич пожал плечами и сказал не подумав:
– Может быть, мышь, знаете у меня одно время жила одна серая с хвостиком…
– Что?! – в ужасе крикнула Жанна и в испуге поджала ноги, как будто весь пол на кухне был усыпан мышами. Другие девушки тоже с тревогой начали озираться по сторонам. Только Эля казалось осталась крайне спокойной.
– Переделкин! – воскликнула она. – Разве так можно при дамах, а ещё поэт. – Потом она наклонилась поближе к нему, чтобы мог слышать только он. – Скажи по секрету, а это она у тебя пыль с подоконников хвостиком смахивает?
– В кои-то веки ты пригласил в дом интеллектуалок, – раздался в прихожей звонкий женский голосок. – Девушка-то у тебя догадливая, в раз меня вычислила.
– Кто это? – испугалась Эля, пряча свои голые коленки. – Жена?
– Напарница, – неохотно ответил Игорь Анатольевич. – Лиза, сегодня моё дежурство насколько я помню, ты пришла вне графика.
– А я почувствовала, что ты здесь решил отдохнуть от будничных забот. Ух ты, да тут цветник! – воскликнула Лиза, и с улыбкой появилась на кухне. – Давайте знакомиться что ли, меня зовут Лиза. Ваши имена я уже знаю, вы не слишком приватно разговариваете, слышно даже на лестнице. Переделкин, а меня ты так не угощаешь. Максимум жареный картофель и чай с лимоном.
– Лиза, не завидуй, это ведь мои сёстры по перу, – начал оправдываться Переделкин.
– Ага, значит, напарниц ты ценишь меньше. Эх, Сталкер, погубит тебя твоя поэтическая натура. Подхватишь венерическую болезнь, и снимут тебя с должности, это уж как пить дать…
– Что-то я никак не пойму, о чём вы между собой говорите? – облокотившись на локоть, спросила Ирина. – Может быть, мы вам мешаем? Если Переделкин будет любезен и отвезёт нас на машине, мы разъедемся по домам.
– Нет-нет, не стоит. В городе сейчас небезопасно. К тому же и свет в некоторых районах отключён. Темно как в гробу. Лучше поухаживайте за мной и налейте вина, – Лиза поглядела на Переделкина с чувством превосходства. – И не смотри так, сегодня твоя смена, имею полное право.
– А разве он сейчас на работе? – удивлённо спросила Яна, наливая Лизе полный бокал вина.
– Он ещё не проговорился? – по лисьи усмехнулась Лиза. – Совсем на него непохоже. Когда он приглашает к себе девиц более лёгкого поведения, он тут же им всё выкладывает как на духу, а вас стесняется, по-видимому. Впрочем, под утро, как правило, всё равно никто ничего не помнит. А вы что же, настоящие поэтессы? А с виду вроде не скажешь. Мне почему-то всегда казалось, что поэтессы внешне не так эффектны, как внутренне.
– Игорь, неужели ты водишь домой проституток? – не поверила белокурая Ирина. – Что-то этот образ никак с тобой не вяжется.
– А вы больше слушайте Лизу, она вам ещё и не такое расскажет. Просто у неё ко мне безответная любовь с первого класса, вот она и мстит мне за неё всю жизнь.
– И самоотверженно стирает пыль с подоконников. Очень даже похоже на правду, – чокнулась бокалами с незнакомкой Эля.
– Сталкер, тебя вызывает центр, – как будто какой-нибудь тост сказала Лиза. – Будь другом, прими груз сам. Я терпеть не могу этих венерийцев.
– Ах, вот в чём истинная причина твоего визита! – наконец-то догадался Переделкин. – А я уж поверил, что ты и вправду ревнуешь меня к поэзии. Девчонки, не скучайте я скоро.
И Переделкин ушёл в дальнюю комнату, откуда вскоре послышались какие-то непонятные звуки и голоса. Кто-то как будто спорил с хозяином на очень быстром и невнятном языке.
– Лиза, объясни, что здесь происходит? – попросила Эля. – Вы агенты иностранной разведки? Только ради бога не впутывайте нас в свои дела, пожалуйста.
– А вы уже в деле, и обратного пути нет, – усмехнулась Лиза и чокнулась с пустым бокалом своей новой знакомой. – Шучу, конечно. Если Переделкин сочтёт нужным, то расскажет всё сам. Тем более, сейчас это уже не столь важно. Базу в скором времени рассекретят. В мире грядут большие перемены.
Ирине показалось, что по коридору проследовали к выходу какие-то люди. Яна тоже заметила движение и чужаков. Позади всех шёл Переделкин. Он приветливо махнул рукой, и сказал:
– Я сейчас вернусь, принесу ещё пару бутылок вина.
– Кто это? – испугалась Яна. – Откуда здесь взялись эти страшные люди?
– Полностью с тобой согласна. Венерийцы – народ крайне отвратительный. В былые времена они грабили межгалактические суда, истребляли объединённое человечество, а сейчас у нас с ними мир, дружба и взаимная любовь. У Сталкера иммунитет на подонков, а я уже не могу. Того и гляди вышибу им из бластера мозги.
– Кто такой Сталкер? – спросила Эля и тоже налила себе полный бокал вина, осознав, что без него здесь не разберёшься.
– Сталкер? Наш связной. Он сейчас вернётся с вином. Ой, девочки, чувствую, сегодняшний вечер добром не кончится, – вздохнула захмелевшая Лиза.
– Факт, – подтвердила Ирина. – Я бы уже с удовольствием почитала вашему связному что-нибудь из своих последних стихов.
– Вместе бы почитали в два голоса, – согласилась Яна.
– Чувствуется, девчонки уже дошли до кондиции, – вынырнула из под стола Жанна, – им больше не наливать.
– А писать стихи очень сложно? – спросила Лиза, обратившись почему-то к Эле.
– Чепуха! Я сейчас тебя научу…
…Проснулись почти в обед. Переделкин обнаружил чью-то розовую пятку возле своего носа и задумался. То, что представилось его глазам, описанию не поддавалось. Все четверо поэтесс и напарница спали в одной постели вповалку в разные стороны головами. Благо, кровать оказалось широченной и умудрилась вместить всех. Сам же Переделкин обнаружил себя сидящим на полу возле дамского ложа. Игорь прекрасно помнил, как принёс вино и шашлык, как Эля с гордостью сообщила ему, что научила Лизу писать стихи. Но всё последующее вспоминалось какими-то кусками и урывками. Цельности не было не только в картинках, но и в ощущениях. Переделкин заботливо прикрыл барышень несколькими покрывалами, зевнул и направился в кухню. Надо что-нибудь приготовить богеме на завтрак. Было что-нибудь или не было – вот в чём извечный вопрос.
Глава пятая
Коренной марсианин и поэт Василий Иванович Стечкин заканчивал моделирование своего двойника. Тайный замысел человека искусства заключался в том, чтобы обмануть Дарью Степановну, его законную жену. Дело в том, что Василий Иванович любил посещать поэтический салон, когда как Дарья Степанова любила наоборот, чтобы муж больше уделял внимания семье, занимался хозяйством, иными словами гробил свой талант. По мнению супруги в салоне, который посещал её законный избранник, было много девушек лёгкого поведения и совершенно необузданной фантазии. От них можно было ждать чего угодно, поэтому Дарья Степановна предпочитала не рисковать, и перед тем как муж собирался отправиться в свой очередной поход за музой, закрывала его на ключ в гостиной. Понятно, что рано или поздно сердце обиженного и оскорблённого супруга должно было не выдержать и подтолкнуть его к решительным действиям.
Совсем недавно Стечкину стало известно, что венерианцы завезли на Марс совершенно новые технологии по созданию ИИ. Удовольствие было не из дешёвых, но поэту повезло, в конторе занимающейся разработками состоял на службе его старый друг по колледжу. Друзья, как водится, собрались, выпили, и у Василия Ивановича появился в руках инструмент для создания двойника. В коварный план Стечкина входило создать себе достойную замену в семье и спокойно посещать салон, когда как собранный им двойник будет сидеть взаперти в гостиной.
Что не говори, план был хорош со всех сторон. Во-первых, благодаря ему канут в лету былые конфликты, и Дарья Степановна станет ласковей и мягче в делах любовных, во-вторых, будущего двойника можно научить столярным и слесарным делам, чтобы помогал по дому во время отсутствия хозяина, в-третьих, двойника можно со временем обучить специальности и отправлять на работу вместо себя. В конце концов, жизнь даётся один раз и хочется посвятить её более интересным и увлекательным вещам, нежели бессмысленное валяние дурака в родной конторе. Таким образом, вдохновлённый своими идеями Стечкин завершал сборку своего второго «я». Сходство было идеальным. Та же причёска, тот же взгляд с укоризной, и даже некоторая излишняя припухлость щёк – всё выдавало в портрете двойника Василия Ивановича. Стечкин как великий скульптор бегал вокруг своего произведения искусства и доводил последние штришки до ума. Когда наконец всё было готово творец отыскал невидимую кнопку, находящуюся в районе пупа, и включил двойника. Тот очнулся, неуверенно осмотрелся, потом оценивающим взглядом смерил Стечкина и спросил:
– Я в раю?
– Почти, – ответил смущённый Стечкин.
– А вы, стало быть, и есть Бог?
– В какой-то степени, – поскромничал Василий и с удовлетворением поправил чуб, поймав своё отражение в зеркале.
– Я давно искал с вами встречи. Понимаете, мне кто-то неправильно спаял контакты, причём, сразу в нескольких местах. Как следствие я не умею толком ходить и плохо адаптируюсь к нестандартной обстановке.
– Чёрт знает что! – согласился Стечкин и почесал затылок. «Вроде бы по схеме собирал. Когда это он успел проверить? Впрочем, на тестирование времени всё равно не осталось».
– Да нет, вы здесь ни при чём, – успокоил Стечкина двойник. – В данный момент я переживаю своё восемнадцатое воплощение, и всякий раз меня подводят плохие контакты.
– Не переживайте, на это раз у вас не слишком сложная задача, может быть, и ходить совсем не придётся. Сегодня вам достаточно весь вечер просидеть в этом кресле. Посмотрите телевизор, поговорите с женой.
– О, я женат? Какая приятная неожиданность! Она молода?
– Относительно. Зато очень заботлива и говорлива. Не соскучитесь.
– И на том спасибо. Я понимаю, вашего доверия и расположения ещё нужно заслужить, но ещё с самого первого воплощения меня мучает один извечный вопрос. Разрешите задать?
– Валяйте, только покороче, а то у нас очень мало времени.
– Откройте секрет: курица или яйцо?
– Сначала было слово, – не думая, прояснил ситуацию Стечкин и начал торопливо собираться в салон. Перед его глазами тут же предстала молодая и восхитительная поэтесса великолепно пишущая сонеты.
– Её зовут Светлана? – тут же спросил двойник и улыбнулся глупой улыбкой хозяина.
– А разве я что-нибудь сказал? – опомнился Стечкин.
– Вы только о ней и думаете последнее время. Ей угрожает опасность?
– Нет, но лучше всё-таки подстраховаться, – сказал Василий и, дав последние указания двойнику, выбежал в сад.
Дарья Степановна приоткрыла дверь в гостиную и заметила, что муж сидит возле телевизора. Он к удивлению супруги с увлечением смотрел какую-то женскую передачу. Жена незаметно прокралась в комнату и, заняв выгодную позицию для атаки, начала первой:
– Что сегодня в салон не собираешься?
– Я уже давно там, – странно ответил муж и улыбнулся. – Садись посмотрим увлекательную программу.
– С каких это пор ты смотришь эту пошлятину? И что означает твоя фраза насчёт салона?
– Пошлятину смотрю чуть более получаса, а в салоне сегодня у меня неотложные дела. Нужно выручать Светлану. Она в опасности.
– Светлану? – вскипела жена и заходила кругами. – Я так и знала, что ты там шашни крутишь с поэтками. Но имей в виду, сегодня ты никуда не пойдёшь!
– Хорошо, – смиренно ответил двойник.
– Что? – удивилась жена. – Ты даже не будешь возражать?
– Нет, а зачем? Женщина всегда права.
– Удивительно. А как же Светлана?
– А Бог с ней!
– Ну, дела! – Дарья Степановна от удивления аж присела рядом с мужем на спинку кресла и погладила его по руке. – Кушать будешь? У меня твои любимые бефстроганов.
Стечкин с чувством распахнул двери салона Анны Павловны Штерн. Прямо у порога его заметили, и молодая Регина Витальевна тут же взяла Василия Ивановича в оборот.
– Как поживает жена, – с издёвкой поинтересовалась Регина, – не захворала ли?
– Всё хорошо, спасибо, – ответил Стечкин и попытался заглянуть через плечо поэтессы в зал.
– Там ничего особенного, Бормотов читает свои бездарные стишки.
– Бормотов? Ну что вы, Регина. Его же печатают, к тому же Анна Павловна относится к нему с трепетом.
– Её к нему отношение легко объяснимо. Ведь мэр является спонсором поэтического салона и нескольких изданий Анны Павловны в том числе. Так что ничего удивительного.
– Т.е. по-вашему, человек со связями не может быть талантливым?
– Ну почему же, из любого правила есть исключения, только это не тот случай.
– Вы слишком категоричны, Регина. После того, что я услышал о Бормотове, я теперь даже боюсь показывать вам своё новое стихотворение.
– А вы покажите на свой страх и риск. Тем более, сейчас появляться на глазах у публики всё равно бессмысленно. Все увлечены нашим кумиром.
– Хорошо, читайте. Вот распечатка. И учтите, вы первая.
Регина Витальевна несколько раз менялась в лице, бегая глазами по строкам Стечкина. «Какая восхитительная глупость! – думала про себя она, продолжая машинально проговаривать про себя текст».
– Нравится? – то и дело спрашивал поэт, пытаясь поймать настроение поэтессы.
– Точно не Бормотов! – воскликнула Регина и вернула Василию листок.
Стечкин по-своему понял оценку и расплылся в многозначительной улыбке.
– Ладно, пойдёмте в зал, – предложила Регина. – Там кто-то уже рухнул в обморок.
Стечкин с воодушевлением вошёл в зал и увидел лежащую без чувств поэтессу. «Светлана? – ошарашено мелькнула первая мысль». Девушка действительно оказалась Светланой. Той самой Светланой! Василий Иванович тут же вспомнил разговор с двойником, который спросил об угрожающей опасности.
– Господи, доктора! – завопила истерическим дискантом одна из поэтесс.
Стечкин ринулся к девушке со словами:
– Подождите, у меня, кажется, есть нашатырный спирт.
– Проходите скорей сюда, – девушки расступались, освобождая проход к телу.
Когда Василий Иванович наконец-то пробрался к потерявшей сознание поэтессе, девушка понемногу уже начала приходить в себя. Резкий запах придал ей сил, и она подняла голову и тихо произнесла, так, что мог услышать только Стечкин.
– У меня сегодня был очень сложный день, и я не успела толком пообедать. К тому же, низкое давление, а ещё эти стихи. Просто кошмар какой-то. Большое вам спасибо.
– Ничего-ничего, – скромно ответил Василий Иванович, – мне не в первой.
– Ну что там, обошлось? – склонилась над потерпевшей озадаченная Анна Павловна.
– Всё в порядке, – ответил Стечкин и помог девушке подняться.
Анна Павловна отошла вместе с Бормотовым в сторонку, а Василий Иванович остался возле Светланы. Та ещё некоторое время приходила в себя.
– Как поживают ваши сонеты? – поинтересовался Стечкин.
– А вы читали? – повеселела Светлана.
– Конечно, читал, очень трогательно.
– Спасибо вам за поддержку. Я почему-то раньше вас не замечала в салоне. Вы редко бываете?
– Да, всё некогда, домашние дела, заботы…
– Вы женаты?
– Как вам сказать…
– Скажите как есть.
– Немного, – смущённо сознался Стечкин.
«Вдруг дело зайдёт далеко, - подумал он, – а я не смогу пригласить её домой, будет выглядеть очень глупо, поэтому лучше сразу сознаться».
– В каком смысле немного?
– Мы в ссоре. Из-за моего творчества. Жена считает, что я должен сидеть возле семейного очага, а меня тянет сюда, к высокому искусству, к вам, Светлана, – последние слова Стечкиным были произнесены так искренне и как бы сами собой, что в итоге он даже сам немного их испугался.
– Это ничего, – покраснела поэтесса. – Как удивительно, что вы мне сейчас об этом говорите. А если бы я не шлёпнулась в обморок, то никогда бы и не узнала вашего ко мне отношения? Но мне, правда, приятно.
– А может быть, пойдёмте в кафе, посидим, послушаем хорошую музыку, выпьем шампанского, поговорим?
Светлана улыбнулась, и начала пристально разглядывать Стечкина.
– А что на это скажет наша жена?
– А мы ничего ей об этом не скажем.
– Нехорошо обманывать близких и дорогих нам людей, – легонько щёлкнула по носу Стечкина Светлана. – Хорошо, я согласна. Поехали. Только нужно будет попрощаться с Анной Павловной, а то очень нехорошо получится, если мы ускользнём незаметно.
Хозяйка салона очень расстроилась раннему отбытию молодых людей. И хотя Стечкин утверждал, что у него масса неотложных дел, а Светлана попросила отвезти её домой в связи с плохим самочувствием, Анна Павловна продолжала сожалеть и расстраиваться.
– Сегодня такие люди в салоне: и Бормотов, и Переделкин, а вы расходитесь по домам. Остались бы ещё, попили чайку.
– К Переделкину не подступиться, у него сразу две телохранительницы сидят на коленях, а Бормотова мы уже послушали. Не переживайте, Анна Павловна, в следующий раз останемся подольше. Спасибо вам за прекрасный приём. До свидания! – попрощалась Светлана и, прихватив Стечкина, выбежала на улицу.
Василий Иванович усадил сочинительницу сонетов на первое сидение, прогрел мотор и, сев за руль, помчал свой авто в сторону ближайшего ночного клуба.
07:32 10/10
