Глава восьмая
В тот день Борис Бормотов получил какое-то странное сообщение на почту. В нём говорилось о том, что сегодня обязательно нужно показаться в салоне Анны Павловны Штерн. По словам неизвестного там должны были произойти события, которые могли заинтересовать молодого поэта. Бормотов выругался про себя, но принял информацию к сведению.
К удивлению Бормотова в салоне в тот вечер было всё как обычно. Анна Павловна изображала из себя почитательницу его таланта, девочки сходили с ума от его неказистых и несуразных стихов. Кругом велось много болтовни и все без исключения пили шампанское. Новых людей было немного. Борис уже начал переживать насчёт того, что зря отказался от сауны, которую предлагали ему две очаровательные поклонницы, как вдруг заметил Переделкина, который сделал ему едва заметный знак.
– О, и ты тут? – удивился Бормотов. – Как успехи?
Переделкин молчал, но вдруг Борис ясно ощутил, как в его мыслях появился голос Сталкера.
– Привет, Борис. Извини, не могу говорить. Я не знаю этих девиц, сидящих у меня на коленях, поэтому воспользуюсь телепатией. Погоди, не поднимай глаза. Сделай вид, что не замечаешь их и слушай.
– А у меня сплошной негатив. С утра как не задалось, так и пошло сикось-накось. В одном издательстве не сошлись в гонораре, в другом мою рукопись зарезали, ну помнишь, эту про двух лесбиянок. Говорят, слишком откровенно. Что там откровенного? Уж и не вспомню. Сидят ещё те старики совдеповской закалки. Подавай им Евгения Онегина. Думал вот зайти пивка попить, да девки затащили в салон. Чего молчишь-то?
– Это я послал тебе письмо, – продолжил Сталкер. – По моим данным в ближайшее время начнётся полномасштабная операция с прикрытием. Центр будет изображать из себя правильного дядю и свернёт все станции, как будто не имеет к происходящему никакого отношения. На самом же деле на орбите уже висит станция, которая давно ведёт исследования причин грядущего апокалипсиса. Как ты думаешь, чего они добиваются?
– Ну не хочешь говорить, не говори, – усмехнулся Бормотов. – Ты хоть не притворяешься, как эти идиоты. Скажи честно, ведь мои стихи – полная лажа?
– Ситуация действительно осложняется. У меня есть все основания предполагать, что центр всё знает о Фаэтоне. Они считают, что при критическом положении Марса Солнце вновь проявит себя. И тогда у них появится шанс войти в контакт со звездой. Ребята просто играют с огнём.
– Вот ведь чёрт, а печатают. Нет, тебя точно нужно в цензоры, чтобы ни одна сволочь к печатному станку не прорвалась! – Бормотов взял со стола бутылку с шампанским и отпил прямо из горла.
– Мне бы тоже этого очень хотелось, но сам понимаешь, сил у нас недостаточно. Со дня на день я ожидаю прибытия группы подкрепления. Знаешь, из состава спецназа бывшей закалки. Вся надежда на них. Попробуем завязать свою игру, и попытаемся разгадать, сколько ещё тузов они держат в рукаве. Так или иначе, им абсолютно плевать на Марс.
– Ну, хорошо. Положим, они печатают меня, потому что мой папа мэр. Хрен с ним! Но на кой чёрт они печатают этих? – и Бормотов обвёл рукой гостиную. – Здесь же талантов нет!
– Согласен. Люди ни в чём не виноваты, но другого способа заставить Солнце заговорить они не знают и поэтому пойдут на самые крайние меры. Думаю, что дестабилизация обстановки начнётся уже сегодня и будет развиваться очень быстрыми темпами. Но нам нужно время. Необходимо организовать возможность информировать власти всех стран на шаг вперёд, чтобы они успевали хоть как-то препятствовать хаосу.
– Не гони. Ты прекрасно знаешь, почему их печатают. Им бы детей рожать, а они ходят, хвост распушили.
– Я понимаю, что на власти нет никакой надежды, но нам дорога каждая минута. Попытайся хоть что-то придумать. Как прибудет спецгруппа, я с тобой свяжусь.
– Ты бы знал, как меня достала эта жизнь. Все эти неизменно улыбающиеся рожи, девки, желающие заполучить в свёкра моего папочку. Мне тридцать лет, а я ничего толком не умею… – Бормотов заметил, что девицы на коленях у Переделкина немного отвлеклись, о чём-то договариваясь между собой, и быстро сказал почти шёпотом: – Сталкер, я никак не возьму в толк, почему ты нам помогаешь?
– Я хочу сохранить Марс и благополучно доставить переселенцев на Землю.
Бормотов уёхал из салона вместе с отцом и тут же передал ему суть беседы со Сталкером. Мэр несколько раз с тревогой посматривал на сына во время рассказа, а потом спросил:
– Ситуация действительно начинает развиваться по его сценарию. Но насколько мы можем доверять твоему информатору?
– У нас всё равно нет другого выхода. Кто-то крепко взялся за нас и решил во что бы то ни стало отправить нас в ад.
– Мы уже итак в аду, сынок. Цивилизация, которую мы построили, не создана для человека. Она больше подходит какого-нибудь хищнику ил наоборот сластолюбцу. Неужели все предыдущие цивилизации шли по этому же ошибочному пути?
– Не все. Сталкер упоминал и о других культурах. В частности одна из таких зародилась на планете Фаэтон, которая в древности была частью нашей солнечной системы. Они не пошли по нашему пути и создали совершенно необычную цивилизацию.
– А как же легенда о том, что Фаэтон погиб от сверхмощного термоядерного взрыва?
– Существует ещё одна гипотеза, – Бормотов закурил. – В процесс вмешалось Солнце. И теперь местонахождение планеты неизвестно. Возможно, светилу удалось спрятать Фаэтон в какой-то пространственно-временной карман. Люди, устроившие переполох на Марсе, тоже ищут следы Фаэтона. Возможно, жителям этой загадочной планеты, удалось проторить доселе неведомую тропу, и они сейчас путешествуют по Вселенной совершенно иными способами. Однако, Марс прямой потомок того великого народа. Вот почему инопланетяне всеми способами пытаются спровоцировать ситуацию так, чтобы либо Солнце, либо сама эта цивилизация проявила себя. Ведь они не могут бросить своих братьев на произвол судьбы.
20:53 27/10
