Лиза проснулась от какого-то внезапного толчка. Ей показалось, что как будто содрогнулась земля. Ощущения очень напоминали близкое извержение вулкана. Вот также несколько десятков лет назад их прихватило вместе со Сталкером в одной из колоний в южной части Галактики. Планета называлась Фоер. Там постоянно происходили сумасшедшие извержения. Центру никак не удавалось стабилизировать обстановку. Более того, ошибки случались и в прогнозах. Фоер вёл себя настолько непредсказуемо, что чем-то напоминал женщину, желающую во что бы то ни стало отомстить кому-либо за свои ошибки молодости. Выпады планеты носили настолько спонтанный и бессистемный характер, что центру всё-таки пришлось законсервировать достаточно выгодную добычу полезных ископаемых и оставить аборигенов на произвол судьбы. Многие тогда осуждали политику правительства, якобы, оно не способно оказать помощь ни в чём не повинным людям. Но позвольте, а куда следовало переселить столь малоразвитые и почти ещё дикие племена? Не на Верону ли? Ведь все мы добродетели пока дело не коснётся наших интересов. Готовы ли мы поселить у себя в доме совершенно незнакомых и возможно даже опасных людей, только из-за того, что их планета просто кишит плазменными излияниями? Боюсь, на такое способны очень немногие. И стоит только заговорить о подобных вещах, как голоса рьяных защитников быстро редеют, а на их месте произрастает умеренность и сдержанность, т.е. полное безразличие к погибающей цивилизации. Впрочем, Фоер в последствии всё-таки удалось спасти. Подоспели новые технологии, и планету утихомирили.
Лиза включила свет и посмотрела на окружающие предметы, ожидая увидеть едва заметные колебания, но в комнате было тихо. Девушка мельком взглянула на Элю, и убедившись, что та всё ещё спит выскользнула в коридор, быстрыми шагами юркнув к пересылочной станции. После последнего инцидента с гостями Лиза приняла решение всё-таки закрыть тоннель. Однако, ей вдруг на мгновение почудилось, что кто-то копошится возле пульта управления. Девушка внимательно осмотрела комнату и не найдя ничего подозрительного вернулась в спальню. Эля уже приподнялась на локтях и тревожно осматривалась по сторонам, пытаясь в сумраке отыскать подругу.
– Ты тоже это слышала? – спросила Лиза, сбросив халат и нырнув с разбегу под одеяло.
– Что именно? Мне показалось, что кто-то ходит по дому. Сначала я страшно испугалась, ты же знаешь, какая я бываю трусиха, а потом поняла, что у тебя бессонница.
– Если бы! – уставилась в потолок Лиза. – Мне приснилось или вправду послышалось землетрясение.
– Да брось ты! На Марсе практически не бывает землетрясений. Тем более этот район точно не опасен.
Лиза вдруг опять насторожилась, пытаясь вслушаться в зловещую тишину. Эля, заметив напряжение подруги, тут же включила свет. Надо сказать, что поэтессы ввиду своего богатого воображения совершенно не умеют засыпать в темноте. Поэтому Лиза купила небольшой ночник для Эли, чтобы та не сходила с ума по ночам.
– Что там? – спросила поэтесса, одной рукой вцепившись в стоявшее у стены ружьё.
– Тише… Мне кажется, у нас в доме кто-то есть. Понимаешь, мы со Сталкером долгие годы вместе. Чутьё нас никогда не подводило. Мы всегда знали, когда начинается сеанс, даже если не имели о нём ни малейшего понятия.
– Что предлагаешь? – почти шёпотом спросила Эля.
– Считаю, нужно позволить гостю проявить себя.
– Бездействовать?
– Он за дверью! – дико выкрикнула Лиза и достала из под подушки браунинг.
Дверь в спальню неслышно распахнулась, и в неё вразвалочку вошёл кот, вытягивая спину. Внимательно осмотревшись, он приглядел уютное местечко в ногах Лизы и прыгнул на кровать.
– Фу ты чёрт! – выругалась Эля, и собиралась уже было поставить ружьё к стене, как вдруг следом за котом в комнату вошёл плечистый мужчина средних лет.
– Никогда не стоит расслабляться раньше времени, – наставительно заметил вошёдший. – Меня зовут Стар. На сегодня у меня была назначена встреча с вашим неугомонным шефом. Но никакого сигнала я не получил, да и вы, Лиза, чуть не укокошили меня возле пульта управления. Поэтому мне пришлось пустить вперёд кота.
– Как вы прошли через тоннель? – удивилась Лиза.
– Обычным путём. Ровно в полночь, как и было назначено, а у вас, я вижу, намечался сон. Значит, не ждали. Извините, что помешал.
– Вы не могли пройти через тоннель, он закрыт моим личным паролем. Руки! – скомандовала Лиза.
– Я понял, вы просто не понимаете, с кем имеете дело, – улыбнулся незнакомец и совершенно беспардонно уселся на кровать к Эле, откинув в сторону одеяло.
– Вы с ума сошли! – передёрнула затвор Эля.
– Ни в коем разе! – воскликнул Стар и прикрыл девушке, открывшиеся было колени. – Гордон уже вторую неделю рассказывает мне про бесстрашную девушку, которая спасла станцию от злосчастных нарушителей. Неужели вы думаете, что после всего этого я полезу на рожон?
– Гордон? Так этот маньяк тоже ваш человек? – расстроилась Эля, сразу же ощутив пустоту и подавленность, она как будто в одно мгновение осознала, что накануне воевала с ветряными мельницами.
– Гордон – не маньяк. Просто у связного было распоряжение на ваш счёт. Он просил, чтобы я позаботился о вас, т.е. убедил любыми способами закрыть станцию. В общем-то цель была достигнута. Вот почему повторных попыток мы не предпринимали.
Эля презрительно молчала в сторону Стара. На глазах у неё выступили слёзы. Женщины уже сами по себе – народ чувствительный, а уж если они не дай бог поэтессы, то тогда…
– Не стоит так расстраиваться, – похлопал через одеяло по коленке девушку Стар. – У вас ещё будет время проявить себя.
– Не прикасайтесь ко мне! – возмутилась Эля. – Мало того, что уселись на кровать без приглашения, так ещё и лапаете. У вас что так принято в вашей шайке?
– Извините, барышня. Я воин. А что видят солдаты кроме бесконечных переходов и сражений? Откуда уж тут взяться манерам? – пояснил Стар, и потёр свежий шрам на щеке.
Чувствовалось, что Эля как-то сразу изменилась в отношении к незнакомцу. Она вдруг представила, что и Григ в это время, возможно, где-то сражается из последних сил… Сердце поэтессы сжалось от сострадания, и она с грустью опустила глаза, чувствуя какую-то непреодолимую вину перед этим громадным мужчиной, который по большому счёту не причинил ей никакого вреда.
– И каковы наши дальнейшие действия? – спросила Лиза. – Сталкер не выходит на связь уже больше недели. Есть вероятность, что он погиб… – на этих словах Лиза осеклась, заметив, как Эля впилась в неё полными негодования глазами.
– Понимаете, в чём дело, – тут же ответил Стар, – у нашей цивилизации есть возможность определять местонахождение физического объекта, если точно знаешь его характеристики. Так вот: ваш шеф жив, в этом нет никаких сомнений. Но вот в чём загвоздка: приборы показывают, что он находится на Марсе. Более того, приблизительно в этом же районе. Вот почему я сегодня пришёл в назначенное время. У меня создалось ложное ощущение, что Сталкер вернулся.
– В этом же районе? – Эля как-то странно изменилась в лице.
– Нет-нет, это не то, о чём вы подумали, – категорически отрезал Стар. – Здесь дело приобретает какой-то фантастический оборот. Ни с чем подобным ранее мы не сталкивались. Более того, приборы фиксируют его местонахождение в этой комнате. А именно где-то возле вас. Он лежит в горизонтальном положении. Среди нас есть ещё несколько человек, кроме вашего шефа. Трое мужчин и одна женщина.
– Вы серьёзно? Это больше походит на розыгрыш! – Лиза вылезла из под одеяла почти целиком, оставив только ноги. – Стар, вы не могли бы оставить нас, чтобы мы с подругой могли переодеться?
– Конечно-конечно, барышни. Сию же минуту!
Стар вышел и плотно прикрыл за собой дверь. В коридоре он начал рассматривать какие-то журналы, лежащие на трельяже. Похоже, они были десятилетней давности. Очевидно, что Сталкер не являлся большим поклонником подобного рода литературы. Незнакомец с большим удивлением продолжал наблюдать за показаниями приборов. Только что сквозь него прошла женщина, и он даже не почувствовал этого. Из спальни высунулась блондинистая голова Эли.
– Может быть, пройдём на кухню, у нас есть замечательный кофе, – предложила поэтесса.
– Хорошо, – согласился Стар и в очередной раз прошёл сквозь невидимую женщину, которая кажется спешила назад в спальню. Судя по тому, где она остановилась, он сделал однозначный вывод, что скорее всего невидимки суетятся вокруг одного человека. И этим человеком однозначно является связной.
На кухне девушки накрывали на стол, а ночной гость с интересом за ними наблюдал. Но, отпив несколько глотков свежесваренного кофе, Стар вдруг прервал взятую паузу, и снова заговорил:
– Ваш шеф упоминал о каком-то поэтическом салоне… Вы не в курсе, что это за место?
– Как же не в курсе! – улыбнулась Лиза. – Перед вами самая настоящая поэтесса! И зовут её Эля. Она до сих пор по ночам жжёт свет. Пишет и рвёт, пишет и рвёт. Ахматова!
– При чём тут Ахматова? – нахмурилась Эля. – Ты ведь даже не читала её стихов.
– А где находится этот салон, сможете показать? – спросил Стар.
– Что-то я не пойму, а при чём тут поэзия? – искренне удивилась Лиза. – Насколько я помню, мы собирались искать Сталкера.
– Вот именно, – согласился Стар. – Поэтому я и спрашиваю, где находится салон. Что же тут непонятного?
– Железная логика, – покачала головой Лиза и посмотрела на подругу.
– Вы считаете, что он прячется у госпожи Штерн? – безмятежно поинтересовалась Эля, наливая Стару вторую чашку, и размешивая сахар. Видимо, она не предавала значения смыслу сказанных слов.
– Штерн – владелица салона? – уточнил незнакомец и задумался. – Что-то уж больно знакомая фамилия. Надо будет навести справки.
Гость вдруг резко засобирался и в дверях уже бросил, что завтра будет ровно в десять часов, попросив девушек быть собранными и готовыми к лёгкой пешей прогулке.
Тая уже вторую ночь подряд сидела у кровати больного. Меняла марлевые повязки, промывала раны перекисью и прикладывала фурацилин. Девушки из команды Сталкера отсыпались. На них вдруг свалилась такая дикая усталость, что они спали по четырнадцать часов в сутки. Впрочем, Блад и Леон утверждали, что с ними в первые дни творилось тоже самое. Всё-таки разница в часовых поясах была значительной. Как-никак два миллиона лет! И день на Фаэтоне оказался чуть-чуть длиннее марсианского, что тоже не могло ни сказаться на самочувствии пришельцев.
На третью ночь Сталкер пришёл в себя и открыл глаза. Хотел быстро подняться, поинтересовавшись, вырвались они или нет из заколдованного леса. Тая успокоила его, и командир впервые заметил, что возле него сидит совершенно незнакомая ему женщина.
– Вы медсестра? – спросил он первое, что пришло в голову.
– Нет-нет, вы не в больнице, мсье. Это частный дом. Последние два дня я наблюдаю за вами. Вы уже на пути к выздоровлению. Мы колим вам антибиотики и снабжаем ваш организм необходимыми веществами, способствующими выздоровлению. Не беспокойтесь. Мой дедуля – отличный врач.
– И давно он практикует? – спросил Сталкер, внимательно изучая таинственную незнакомку.
– Нет, что вы, мой дед – звездолётчик. Непроходимый астронавт! Вся его жизнь связана с покорением космических глубин. Вы, наверное, тоже такой же сумасшедший скиталец? – улыбнулась Тая.
– За последние две тысячи лет, которые я себя помню, скорее всего да, – витиевато ответил больной.
– А я бы вам больше тридцати не дала, – смущённо заметила внучка великого астронавта.
– А я бы и не взял. Мы такие привереды, звёздные небожители. Время – понятие весьма относительное. Приклоняюсь перед расой марсиан, жизнь которых умещается в смешные по нашим меркам семьдесят лет, и то при самом удачном раскладе. В таких рамках не размахнёшься! А в жизни, уж поверьте старому холостяку, множество приятных мгновений, и на каждое из них требуется достаточно свободного времени.
Сталкер вдруг поймал себя на мысли, что невольно заигрывает с девушкой. Что-то такое в ней было необычное и притягательное, чего давным-давно он не замечал в других женщинах.
– А вы шутник, – усмехнулась Тая, вставляя подмышку градусник. – Впрочем, согласна. Иные мгновения требуют более серьёзного и вдумчивого осмысления. К ним хочется возвращаться вновь и вновь…
– Проблема даже не столько в этом. В наше время приходится по сто лет учиться, чтобы впитать хотя бы тот минимум знаний, чтобы ориентироваться в окружающем мире и не выглядеть непроходимым тупицей.
– Интересный у вас мир, – девушка загадочно закатила глаза, – вот хотя бы глазком на него взглянуть.
– Нет проблем! Завтра же можем слетать в центр, я познакомлю вас с такими тайнами природы, о которых вы и слыхом не слыхивали на Марсе… К тому же…– Сталкер вдруг споткнулся и заметил как Тая заливается звонким смехом.
– Вашей самоуверенности можно позавидовать. Ещё вчера вы лежали без чувств, а сегодня приглашаете меня в космическое путешествие. Удивительный вы человек, Сталкер. И девочки о вас хорошо отзывались. Но я слышала, что у вас есть возлюбленная.
Командир ощутил те самые неприятные чувства, когда, увлекаясь великолепной во всех отношениях женщиной, тебе в её присутствии кто-то открыто говорит, что ты женат. Т.е. это практически почти одно и тоже, если бы гордого орла сбили не огнедышащей стрелой из арбалета, а простым камнем. Стлакер рухнул на землю, как подкошенный, и совершенно не знал о чём дальше говорить.
– Расстроились? – девушка быстро заметила перемены в настроении командира.
– Эля – превосходная девушка. Марсианка, поэтесса. Но мы виделись с ней всего несколько раз…
– И сразу же успели полюбить? – несколько саркастически спросила Тая.
– Мы привязались друг к другу. Точнее сказать, в большей степени Эля привязалась ко мне…
– И вы хотите сказать, что вроде бы и ни при чём? Или вам мешает признаться ваш двухтысячилетний опыт?
– Ни то, ни другое. Даже не знаю, как вам сказать. Я не плохой и не хороший. Не стоит меня идеализировать или наоборот записывать в негодяи. Считайте, что первая партия осталась за вами.
– Надо же, какая удача, будем считать это форой от опытного игрока, – девушка всплеснула руками. – Одно радует, вы начинаете выздоравливать.
– Так значит вы не против поездки? – не терял надежды Сталкер.
– Странно, что такой интересный и респектабельный командир до сих пор не догадался о месте своей текущей дислокации. Наша планета называется далеко не Марс.
– У меня была подобная догадка, – сознался больной, – но я не подавал вида. Вижу, нет в вас ничего марсианского, а всё равно убеждаю себя, а вдруг… Но в конце концов, не всё ли равно с какой планеты стартовать на Верону или для вас это имеет принципиальное значение?
– Абсолютно никакой разницы, – призналась Тая, – потому что на Вероне всё равно нет жизни, и наша поездка окажется напрасной тратой времени. С таким же успехом можно куда более плодотворно провести время здесь, в нашем уютном саду. Или вы предпочитаете космические корабли, извечные скитания и мёртвые планеты общению с девушкой?
– Ничего не понимаю. А что успело случиться с Верной за то время, пока я лежал в постели?
– Ничего особенного. Но если верить словам ваших друзей и современников, то прошло что-то около двух миллионов лет. Вот такая затянувшаяся болезнь!
– Настоящий летаргический сон, – не поверив, согласился Сталкер. – А доказательства?
– Бросьте, командир. Мы давно уже всё выяснили с Бладом и Леоном, они мне рассказали, что знают вас. По их словам, вы являлись связным на Марсе. Что ж, ничего не поделаешь, по-видимому на нашей планете вы не найдете себе работы по специальности. Здесь связываться не с кем, да и незачем. Впрочем, есть ещё один нюанс, как это ни печально, ваша возлюбленная может забыть о скорой встрече с вами. Скажу больше, если ей не удастся попасть на Фаэтон, вы рискуете не встретится совсем…
– Какой кошмар! – не то в шутку, не то всерьёз сказал Сталкер. – А каким лешим занесло сюда учёных?
– Вы о Леоне и Бладе?
– Да, они занимались просветительской деятельностью на Марсе и видимо не рассчитали свои силы.
– Они утверждают, что прилетели сюда на авиалайнере. Впрочем, ваша история ничем не лучше. Я уже премного о ней наслышана. Отважный мужчина прорывается сквозь сказочный лес. Просто героический блокбастер какой-то. Спешу вас заверить, на нашей планете нет никаких сказочных лесов. Разве что в детских сказках…
Сталкер вдруг снова почувствовал слабость и сомкнул глаза. Он не помнил, какое время пролежал без сознания, а когда очнулся, на улице было уже светло. Девушки, так поразившей его, рядом с ним не оказалось и он начал сомневаться, а не приснилась ли она ему. Да ещё вдобавок этот загадочный мир, в котором нет жизни в самом центре галактической цивилизации. Откуда такому взяться? В комнату вошёл старик и, заметив, что больной открыл глаза поспешил представиться:
– Грей Рассел, астронавт в отставке.
– А по отчеству? – спросил, пожав руку Сталкер.
– У нас не принято называть людей по отчеству, – мягко ответил старик и, обменявшись несколькими дежурными фразами о здоровье, присел рядом. – Я слышал, что вы прибыли с Марса, когда планете угрожала какая-то опасность…
– Энергетический кризис, – кивнул головой Сталкер.
– Ваши друзья мне уже всё рассказали в подробностях, но меня интересует другое. Вы человек наверняка более посвящённый… Т.е. я хотел спросить, только ли проблема с ресурсами угрожала планете?
– Сложно сказать что-то определённое. Возможно, многие цивилизации притягивала к солнечной системе тайна исчезновения планеты Фаэтон. А вместе с тем уникальность Солнца. Ходило множество легенд на сей счёт. В том числе и достаточно веская теория о том, что звезде каким-то образом удалось спрятать Фаэтон в пространственно-временной карман, чтобы уберечь его от неминуемой катастрофы.
– Вы намекаете, что мы находимся в псевдокосмосе? – настороженно спросил Грей.
– Если ночная беседа с прекрасной фаэтонской девушкой не была моим бредом или сном, то я склоняюсь к подобной теории.
– Тая – моя внучка, она последние два дня приглядывала за вами, – смущённо заметил старик.
– Большое спасибо, – попытался приподняться Сталкер. – Я вам очень благодарен. Передайте ей мою глубочайшую признательность.
– Нет-нет, вставать ещё рано, – категорически заявил астронавт. – Она сейчас спит. Умаялась бедняжка. Считает вас большим оригиналом. Я хоть и дед, а всё равно чувствую за неё ответственность. Вы уж не обижайте её, а то я смотрю, она сильно к вам привязалась. С таким воодушевлением рассказывает о вас…
– Хорошо, я постараюсь, – неловко ответил Сталкер. К нему опять возвращалась слабость. Сознание поплыло, закружило его в немыслимый круговорот, и он полетел куда-то сквозь космические глубины…
Глава семнадцатая
В ставке у Рамке царил самый настоящий переполох. Из салона Анны Павловны доставили на корабль какую-то поэтессу, якобы, в целях получения информации из первых уст. На резонный вопрос экипажа, а чем плохи Стечкин или Светлана, Рамке раздражённо отвечал, что их не было в салоне уже тысячу лет, и они могли не быть в курсе последних событий. Ему требуется человек свежий и давно посещающий данное заведение. Надо отметить, что Анна Бас была не просто выдающейся поэтессой, но и девушкой с характером. По прибытии на звездолёт она тут же разбросала в разные стороны всех своих провожатых, используя при этом страшные заклинания и выкрики, возможно, имеющие место быть в самых восточных единоборствах. Представ перед Рамке, она выругалась по-марсиански, и заверила консультанта, что тому ни за что на свете от неё ничего не добиться. Рамке нисколько не удивился поведению марсианке и вежливо предложил ей сесть на стул. Поэтесса пнула стул ногой, и дерзко отказалась.
– Что всё это значит? – метнула огненный взгляд марсианка. – Вы собираетесь меня допрашивать? Имейте в виду, я не прикасалась к этому мерзкому животному. Он сам полез на рожон, за что и поплатился. Ничего, в следующий раз будет знать, с кем связываться.
– Это вы о ком, барышня? – с интересом спросил Рамке, пересаживаясь поближе к поэтессе.
Анна сделала шаг назад, по-своему расценив действия господина. Она передвинула стул поближе к стене и уселась, закинув ногу на ногу:
– Даже не вздумайте приближаться! А об этом мерзком животном вы знаете не хуже меня, раз пригласили меня в участок.
– Ах, вот оно что! Да нет, милая, я вовсе не следователь. Зовут меня Рамке. Я научный консультант в ставке одного из самых уважаемых людей Галактики. Барышня, хочу сразу же принести вам свои глубочайшие извинения, но мне нужна кое-какая информация о заведении, которое вы посещаете.
– Стриптиз-клуб что ли? Понятное дело, там собираются одни козлы и подонки, которым нечем занять свою беспутную и бессовестную жизнь. Они с ног до головы напичканы бумажными банкнотами и совершенно не отягощены извилинами. По первости мне даже нравилось. В них есть что-то подлинное и первобытное. Но с годами, я увлеклась поэзией, стала сложнее что ли… В общем, я собираюсь завязать со стриптизом.
– Вы знаете, я поддерживаю ваш выбор, но меня как раз интересует поэтический салон…
– Салон? – удивилась поэтесса. – Никогда бы не подумала, что сумасшедших копов могут заинтересовать подобные места? Или вы рассчитываете услышать рассказ о том, как поэтессы принимают запрещённые препараты, чтобы усилить оргазм? Имейте в виду, я никого не сдам. Хотя, по совести сказать, там полно всякого сброда. Да и в поэзии почти никто не смыслит. Как можно слушать этого пошляка Бормотова? А Штерн его почти боготворит. Дура набитая. Старуха! Терпеть не могу этих баб от искусства. Вообразят о себе невесть что, а сами выеденного яйца не стоят. Они, видишь ли, решают, кому блистать, а кому двор подметать. А по сути такие же бывшие шлюхи, ничем не лучше других. Вылезут наверх, и ведут себя как самые последние скоты. Ничем не лучше тех мужиков при высоких чинах, что пропускают через себя прытких красавиц.
Рамке неподдельно любовался удачно выбранным экземпляром. Куда там Стечкину до этого неповторимого урагана мысли. А каков типаж, хоть картины пиши. На мгновение возникла пауза, консультант подбирал нужные слова для следующего вопроса, а поэтесса быстренько достала из косметички тушь и начала подводить брови и ресницы.
– Я, наверное, ужасно выгляжу? Ваши идиоты чуть не порвали мне новое платье. Как только выберусь из этой гнусной канторы обязательно подам жалобу. Какое право вы имели меня задерживать, даже не предъявив внятного обвинения?
– Вы на космическом корабле, барышня. Хотите взглянуть в иллюминатор?
– А… это сейчас у вас так называется? Говорите прямо, что хотите меня…
Рамке не стал дожидаться окончания фразы марсианки и распахнул все иллюминаторы одновременно. Как раз наступало время заката, и перед глазами поэтессы возникла удивительная картинка, о которой ей никогда даже не приходилось мечтать.
– Ух, ты! Какие у вас мониторы! Это новый фильм? Обожаю фантастику! Странный вы какой-то. Никогда не встречала таких копов прежде. Впрочем, может быть, вам и вправду повезло с супругой. Хотя нет, я догадалась, вы пригласили меня, чтобы устроить совместный просмотр, а потом…
– Ваша неуёмная фантазия меня восхищает, – признался Рамке, – но я всего лишь хочу доказать вам, что мы на космическом корабле. В данный момент мы наблюдаем закат солнца за планету Марс. Мы находимся на его орбите.
Поэтесса недоверчиво вскочила со стула и подошла к иллюминаторам. Она долго наблюдала за удивительным зрелищем, а потом, вдруг переменившись в лице, попросила:
– Обещайте, что оставите меня на своём корабле… Я не хочу возвращаться назад, – и девушка попыталась упасть на колени.
Рамке едва успел её поймать и усадить на стул. Он принёс ей стакан минеральной воды и потребовал, чтобы она выпила его до дна. Анна немного успокоилась и опять вернулась к иллюминаторам.
– Знаете, наш мир такой странный. Вроде бы век техники и электроники, а люди дикие-дикие, как варвары. Ничего не хотят знать, ничем не интересуются, смотрят на тебя как на вещь, на предмет удовлетворения своих потребностей. Используют тебя, как одноразовую салфетку, и выбросят в урну подыхать. А теперь ещё этот чёртов кризис… Если бы не салон, я бы наверное сошла с ума. Там хоть иногда попадаются занятные люди, вроде вас… Андрей или Замятин, впрочем, последний пишет исключительно любовную лирику. Я, конечно, понимаю, что он всё выдумывает, и в жизни так не бывает, но мне всё равно хорошо с ними. Однако, у вас здесь так спокойно и звёзды…
Рамке был обескуражен и обезоружен. Он как будто почувствовал к марсианке какую-то симпатию. Перед ним вдруг впервые открылся весь тот ужас, который, должно быть, испытывают эти люди. Консультант подошёл к Анне и нежно потрепал её по шевелюре.
– Хорошо, вы останетесь здесь. Я устрою вас оператором. Вы хорошо знаете компьютер?
– Очень хорошо знаю, – вдруг оживилась Анна. – А что вы хотели узнать о салоне? Я готова поделиться с вами своими соображениями.
– Понимаете, мы располагаем очень противоречивой информацией о людях, которые собираются у госпожи Штерн. Кстати, как вы к ней относитесь? Помимо тех общих фраз, сказанных о ней в сердцах.
– Вздорная старуха. С завихрениями, в таком возрасте это бывает. У неё даже роман кажется с молодым человеком. Он её лет на тридцать моложе. Наверное, думает, что она откроет ему великое будущее. А по сути у неё нет достаточных связей. Только отец Бормотова, который благодаря последнему правительственному перевороту оказался в опале. Так что парень без шансов. А взять хотя бы этот её нелепый оптимизм… Люди пропадают один за другим, а она с каждым днём всё более и более восторженно встречает гостей.
– Считаете, что она ведёт себя не искренне?
– Изображает из себя хранительницу очага. Всем угождает. Ко всем пытается подобрать ключи.
– Не допускаете мысли, что она просто добрый и отзывчивый человек?
– Вам, наверное, трудно понять. Вы – не марсианин.
– Ну почему же? Нисколько не трудно. У нас работают два ваших земляка. Стечкин и Светалана. Вы должно быть хорошо их знать по салону.
– Да вы что? – Анна чуть не бросилась в объятия Рамке. – Вот это номер! А мы грешным делом думали, что они погибли. Очень будет приятно встретиться с ними. Светлана очень хорошая поэтесса. А Стечкин хотя и подкаблучник, но в целом достаточно приятный человек.
– Я заметил, – улыбнулся Рамке, вспоминая о своей последней встрече в курилке.
– Но для того, чтобы понять, что такое поэтический салон, вам нужно самому окунуться в его атмосферу. Почувствовать её на собственной коже.
– Именно это я и собираюсь сделать, но вместе с вами.
– Вы же обещали! – сорвавшимся голосом взмолилась Анна.
– Слово я держу. Считай, что это будет твоим первым заданием. А сейчас марш в карантин. Будем обследовать тебя на предмет вредоносных бактерий. И сдай кровь на анализы.
– Это потому что я – женщина лёгкого поведения? – грустно поинтересовалась Анна.
– Это потому что вы – марсианка, – усмехнулся Рамке. – И забудьте о своём доблестном прошлом, отныне вы – оператор и мой заместитель.
– Свезло так свезло! Девчонкам рассказать – не поверят.
– А вот этого вам сделать уже не удастся. С сегодняшнего дня вы поступаете в моё распоряжение, и будете заниматься тем, что предписано уставом.
– Ублажать моего господина? – заискивающе посмотрела на Рамке поэтесса.
– Немедленно в карантин! – громко приказал Рамке.
Анна мельком взглянула в большое зеркало, которое располагалось у выхода, и тут же выскользнула за дверь. Рамке быстрыми шагами проследовал за ней следом:
– Триста второй кабинет, сумасшедшая! И возьми с собой направление…
10:16 13/12
