Театр. Часть 1.
Театр. Часть 1.
Театр готовился к премьере. Актёр Купер всё время поправлял бабочку на смокинге и вслух перечитывал тексты своих нетленных произведений.
- Как Вы думаете, Ирина, примут? – взволнованно поинтересовался Купер.
Ирина Шахрай отложила в сторону гитару и, не задумываясь, ответила:
- Конечно же, примут! У Вас такие замечательные стихи.
- Вы читаете как по радио! Думаю, Вас вызовут ещё и на бис! – взволнованно восклицала из-за спины Купера Алла Рыженко с листами стихотворения «Мы на крестах не умирали» в руках. Плечики Аллы были слегка обнажены. Щёки зарумянились. Алла пыталась смахнуть с Купера несколько невидимых пылинок.
- Вы думаете? – засомневался Купер – Знаете, у меня не такой богатый опыт выступлений в виртуальном театре. Ещё и этот тип Переделкин несколько раз пытался разбирать мои стихи, а я даже за полвека неустанного творчества никогда себе этого не позволял.
- Ой, не беспокойтесь за Переделкина! У него переходный возраст и всё разложено по полочкам. Вот он и Ваши стихи наверняка попытался по ним разложить. Не обращайте внимания! С моим мнением о Вас это не имеет ничего общего, – убедительно возразила Ирина, и продолжила - Я слышала, что он собирается в ближайшее время писать обзор по результатам нашего выступления. Представляю, что он там напишет! Он ведь даже вату из ушей не вынимает, и всю информацию черпает из программки, которую сам же и написал.
Из-за декораций на сцене выскочила Ева в кружевном платье и всем раздала по яблочку:
- Не волнуйтесь, милые, всё у вас получится. Вы такие нарядные сегодня! Ну, просто ах!
- Несомненно! – подтвердила Инна Мень, пряча за спиной пару белых крыльев и саксофон.
- А что это у Вас? – удивился Купер.
- Мой напарник по блюзу решил выступать сольным номером. Вот придётся делать сценку одной, – Инна взмахнула крыльями и улетела в подсобку.
- А Вы, Татьяна, что будете читать? – поинтересовалась Ирина Шахрай. – У меня есть для Вас прекрасное стихотворение неизвестного автора. Я уже болею им четыре дня и никак не могу придумать музыку. Даже гитару свою зачехляла, день и ночь слушала свои песни. Не помогает.
Татьяна Хазановская перевела взгляд на Ирину:
- Вы знаете, мне тоже очень нравятся Ваши песни. Но читать я буду Пушкина. Проверенный автор.
- Это да, - немного расстроилась Ирина.
В колпачке с кисточкой и леденцом в руке появилась Анжела Микуша:
- Когда уже начинать? У меня леденец совсем растаял, и шоколадная конфета потекла.
Раздался последний звонок, занавес открылся и…. Зал оказался абсолютно пустым, лишь где-то далёко в самой её глубине с кем-то оживлённо общался раввин. Актёры замерли в шоке.
- А что на наше выступление не было роздано даже пригласительных билетов? – удивлённо спросила Анжела, выронив леденец.
На сцену поднялся режиссёр.
- Внимание, дамы и господа, раввин любезно согласился прочитать нам лекцию. Попросим его, пожалуйста!
- Если это театрально-поэтическая студия, то причём здесь лекции раввина? – неподдельно возмутился Купер. – Мы здесь собирались читать свои «нетленки».
Режиссёр ушёл за кулисы. Купер так расстроился, что в сердцах сорвал с себя бабочку и спустился в зал, заняв место в восьмом ряду.
- Что делают фотографы, когда некого снимать? Они снимают самих себя! – изрёк Купер.
Основная часть актёров спустилась в зал, и представление началось…
(продолжение следует)
