Сначала – утро!
Все – впервые.
Впервые голос пробует птенец.
Впервые, ибо все неповторимо –
окраска облаков и их расположенье.
И – щебет, гомон, суета!
Живое все спешит и хочет
утвердиться в этом утре!
И длился день…
Бледнело небо,
к полуденному приближаясь зною.
Все утомилось.
К отдыху стремясь, оно
уже достойно перелилось
в дородную красу молодок
и розовую резвость малышей…
Неторопливо, полновесно
ступала Жизнь.
А дальше – вечер.
Густели краски.
Уходило светило на покой.
И было тревожно, смутно,
жалко было
терять все это совершенство,
которое уходит в вечность.
Тоска в тенях длиннейших наступала
и пожирала слабеющие солнечные плески,
которые старались убежать
все выше, выше –
по крышам, кронам, облакам…
И боль потери выжимала сердце.
И оно слабело.
Осталась тихая усталость –
привычка жизни, – наблюденье,
уже на грани безразличья.
Все скрыла ночь…