* * *
Изрешетил меня ноябрьский дождь... И ты уже прощения не ждёшь,
не ворошишь погасшие уголья: пропитанные влагой не зажечь,
теперь не возбудить печную желчь, остыла речь, и, стало быть, покоя,
как и тепла не будет, и не жди, срифмуй, предав анафеме, дожди —
на потных стеклах нотный иероглиф. Ночь, как вода, затопит даже слух,
и в глухоте лежу на стульях двух: простив тебя и этим будто прокляв.
Ты так просил: прости, прости, прости... Но кто я, что... такой же прах в горсти,
такой же ветер в голове у рощи, такой же стон, зажатый в кулаке,
такой же дождь, уснувший в гамаке, в потёках слёз ветвей нездешний росчерк.
Простыть всегда некстати, не к добру, простить кого незнамо на ветру,
просить — сносить от жизни колотушки... Я со стекла сметаю слёзы все:
в крови или в поту, или в росе мы вымокли до нитки, до катушки.

* Из цикла "Черный ящик".
© 2007