Если спросит лукаво ветер:
Как тебе, мальчуган, спалось?
Не задумавшись, тот ответит:
Сны друг другу - такая рознь.

И захочешь, не позабудешь
Винограда хмельную гроздь,
Возлегающую на блюде,
Да глазёнки туркмена вкось.

Смотрит злобно вспотевший чайханщик,
Рукавом вытирая слюну.
И мечта отодвинулась дальше
Чем желанье потрогать луну.

Заподозрен был, не иначе,
Взгляд голодного паренька.
От того торгашом был схвачен
Я отчаянный за рукав.

Бил он больно в лицо ичигом!
Так заведено с давних пор,
Что голодных хватают мигом,
Да несут впопыхах топор.

Лай толпы, словно кошку поймали,
Чей-то крик: по руке топором!
Как сбежал, я припомню едва ли
И, растаял в проходах дворов.

Померещилось всё, а значит,
Крепко спать я - большой мастак.
Может, к хлопотам снился мальчик,
Что тянул виноград к устам?

Не с того ль полюбилось нынче
Мне глаза заливать вином,
Что к раздумью я стал привычен
От таких вот недетских снов?

Засыпаю, и снова от криков
Убегаю в заброшенный двор.
Презирая народную дикость
И глазища туркмена того.

Если спросит лукаво ветер:
Как тебе, мальчуган, спалось?
Не задумавшись, тот ответит:
Сны друг другу - такая рознь.