Станца делла Сеньятура. Приёмный покой Ватикана. Год 1520 от рождества Христова
--------------------------------------------------


Под фрескою, где Аполлон божественный
средь муз
Любуется красотами священного Парнаса,
На папском троне восседал одутловатый,
Скучающий и очень толстый Лев Десятый.

Монарх, понтифик, иерарх,
......... достойный суверен престола.

Папа Лев Десятый,

Давно уже немного слеповат,
Почти не видит одним глазом,
Зато другой – холодный бриллиант,
Где ум и хитрость во всех гранях.

Закончен деловой прием, и Лев Десятый отдыхает.

В руках холёных древний манускрипт,
Похоже, книга та – "История Эллады".
На папе белые одежды с кружевами,
Обуты ноги в красные ботинки.

Зашёл в приёмную слуга и доложил:

– Ваше святейшество, там
......... Микеланджело Буонарроти

Смиренно просит Вас его принять
По делу срочному, которое не может ждать.

Папа ответил: – Что ж,
Пожалуй, я смогу его принять, –
И тут же погрузился в собственные мысли.

Собой хорош, красив и статен был один,
Второй – уродлив, гениален, мрачен!
Первый творил – мечтал – учил,
Другой – до крайности, до одури – трудился.

Снедала младшего ревнивая тоска
К масштабным замыслам великого да Винчи
И он естественно ему желал вреда, терпеть
Не мог его глаза, улыбку и унижение, которым
Мальчишку Микеланджело подверг мэтр Леонардо.
По собственно, Буонаротти, твёрдым убежденьям,
Его святейшество за знатока слыл человечьих душ,
И с толком, с шиком, с чувством плёл интриги.

И вот уже в приёмной живописец,
С претензией, что отнят у него заказ
Фасада мраморного церкви Сан-Лоренцо
Заказ, который раньше даден был,

Однако папа тему сразу же сменил
И разговор в иное двинул русло: – Скажите,
Дорогой мессир, какое мнение у Вас о Леонардо?
Хочу привлечь к работам земляка,
Ведь он, как Вы, такой же флорентинец
И, говорят, не менее... талантлив?

– Да он ножом, лишь ради любопытства, вырезал
Зародыши из трупов жизнь носивших женщин! –
Глаза Буонароти разве не искрились,
И робость пеной обратилась в дикий гнев.

– А разве, – ему ответствовал святой отец, –
Истории известный Герофил живых людей
Сечениям анатомическим не подвергал,
Под нос бурча: «Я ненавижу, чтобы знать!»

Вот я желал бы Вас обоих примирить
И предложить пожать друг другу руки.

– Рукопожатий с Родину предавшим не приемлю,
Пятнадцать лет он руки лобызал Моро,
Того, что звал в отечество дружины иноземцев,
А после, как лакей, прислуживал Чезаре Борджа,

Для негодяя... боевые карты рисовал!!

– А разве Вечного творцы – не вольны

От всяческих сует – войны – вражды?
Какое дело Повелителям Материй
До грязных троп государей, политики,
Что, как блудница, истинно греховна?

Вы разве не должны быть выше всех?
Ведь философия – предмет вселенной,
И что ей до ничтожной горсточки людей,
Хоть и помазанных, как будто Богом.

– Ваше святейшество, я – человек простой,
Как тот резец, что лишнее усечь готов у камня,
По мне на белое нельзя наклеить чёрненький ярлык,
Оно ни днём, ни ночью не изменит цвета,

И для меня всяк будет насквозь негодяй,
Кто матери не чтит и место где родился, ,
Мир изумить, потрясть. Он - Леонардо, знай всё обещает.
Себя считая значимей и выше всяческих догмат.


Но где, скажите, им обещанное чудо?
Знамение, что дОлжно было изумить?
Ужели эти,
Созданные полоумным мэтром крылья,
На коих шею набок сверзил ученик,

Доколе мы должны на веру принимать


ЛИШЬ СЛОВО?! –


Здесь Микеланджело прикрыл ладонью рот,
Что исказила гневная до судорог гримаса:
– Клянусь отец святой, что он – не Прометей,
А плут, бездельник, фантазёр, пройдоха!

Папа молчал, спокойно, холодно и даже безразлично.
Его навыкате глаза свой блеск запрятали за дымкой,
Он размышлял над тщетностью гордыни дьявольской потуг...
Смириться в диком униженьи, лишь для того,
Чтобы Великого попрать и объявить его Ничтожным...

– Послушай сын мой, – произнёс он наконец, –
Я вижу, слух о чёрной кошке, что пробежала промеж вас,
Тот слух, которому... мне не хотелось верить,
На самом деле правда. Милуй Бог!

Касательно женских утроб - я разберусь,
И горе мэтру Леонардо, коль это так.
А в остальном, Буонарроти, ты не прав,
Тобою движет зависть и, прости, безумство.

Не понимаешь, что, его хуля,
К себе вниманье привлекаешь.
Иль ты забыл, что делал сам,
Когда ваял распятого Христа?

Тебе не снятся стоны по ночам,
Конвульсии и кровь того мальчишки,
Натурщика, что был, подобно господу, распят
Лишь для того, чтоб видел ты живьём мученья?

Иль думаешь, о том никто не знал?
Не ведал Папа о твоих бесчинствах?
Так знай, гордец, глаза я закрывал
На эту жертву ради дела церкви!

Теперь иди, и впредь молчи –

Не ты ...инстанция,
Что есть последнею - для Ватикана!

Закрылась дверь за живописцем,
А папа вслух негромко прочитал слова,
... слова известного иранского поэта:

« В утеху Ты творишь созданий чудных тьму.
Ты – сущность зрелища, и вместе
сам Ты – зритель!.."



******************
АВТОРСКАЯ АУДИО ВЕРСИЯ В ФОРМАТЕ МЕЛОДЕКЛАМАЦИИ ;

http://neizvestniy-geniy.ru/cat/playcasts/playcast1/524794.html

или

http://parnasse.ru/poetry/lyrics/philosophical/vatikan.html


© Copyright: Андрей Писной, 2012
Свидетельство о публикации №112012310877