Письмо Сталину, или Ответ пианистки
Автор: Геннадий Владимирович Миронов
http://www.stihi.ru/avtor/henrymir
Читает: Вадим Цимбалов

Марии Юдиной

Бесконечная радость любви и добра,
воплощаясь в торжественный звук,
из источника веры рекою текла
и срывалась с порхающих рук.

Тихой скорбью клавирный шумел Иордан
из «Рекорда» в московской глуши.
Эту музыку слушал усатый тиран,
размышляя о тайнах души.

Кто же лирой посмел за живое задеть
полубога грузинских кровей
и в Adagio высшие силы воспеть?
Кто же этот бесстрашный Орфей?

На рояле одна из Христовых невест
вдохновенно играла в ночи, –
пианистка Мария, носившая крест
под хламидой из черной парчи.

Оркестранты ей вторили, дух затаив,
и от страха дрожал дирижёр,
повторяя в душе этот грустный мотив
как расстрельной статьи приговор.

Звуки Моцарта тихо являлись на свет,
шелестели, подобно дождю.
Лишь к утру записав этот слёзный концерт,
отослали пластинку вождю.

Он всё слушал её и три ночи не спал, –
Ахиллес, поражённый в пяту,
то, как бес, хохотал, то надрывно рыдал.
Видно, с совестью был не в ладу…

Пианистка играла, и виделось ей,
что еврейскую дочь сам Христос
через залы искусства ведёт в Колизей
по ковру из нарциссов и роз.

На трибунах гудел возбуждённый народ.
Выступали с речами жрецы.
У арены, заполнив широкий проход,
ждали казни святые отцы.

Тихо пели они, чтобы страх победить,
чтобы муки их были легки,
и молили Христа милосердно простить
неразумным врагам их грехи…

Сотни тысяч священников в алой крови
на арене лежали ничком, –
над телами стоял беспощадный раввин
и махал ритуальным клинком.

«Сколько будет ещё человеческих жертв? –
прошептала Мария в слезах, –
Я боюсь, что теперь не увижу Твой свет
в этом мире, где царствует страх».

«О Мария, не плачь! – ей сказал Иисус, –
Мы едины в несчастье земном.
Славя Бога за всё, утоляй свою грусть
белым хлебом и красным вином…»

На прокатном рояле цветы и конверт, –
из Кремля приезжал воронок.
Двадцать тысяч рублей за прощальный концерт
пианистке прислал полубог.

Но Мария, живущая вечно в долгах,
помогавшая ссыльным «врагам»,
не пеклась о квартире, болящих ногах
и была равнодушна к деньгам.

В благодарность она написала тогда
меценату Иосифу так:
«На ремонт старой церкви я деньги отдам.
В этом вижу особенный знак.

Истребляя народы за ложную власть,
тьма царила в грузинской груди.
Я просить буду денно и нощно за Вас.
О Господь! Просвети и прости…»

Бесконечная радость любви и добра,
воплощаясь в торжественный звук,
из источника веры рекою текла
и срывалась с порхающих рук.