Ударив человека по лицу,
Вину я ощущаю, но не слишком.
Чтоб положить предел таким делишкам,
В бессилии моём молюсь Творцу.

Бог милостив, и я не тот уж лев
И совершаю нарушенья реже,
Но то и дело проявленья те же
Всплывают, выдавая древний гнев.

Стараюсь я не обижать других,
Сам хоронясь от царской воли с краю.
Но дело в том, что этих, небольших,
Побоев я не то, чтоб не желаю.

Ну вот, к тому и тянется рука,
Влекомая, похоже, всё же бесом.
И я слежу с немалым интересом
За нею, как бы чуть издалека,

И бью, и облегчение потом
Испытываю, будто после бани,
Оставив зло на поле мелкой брани,
Рискнув слегка лицом и животом.

Зачем потребно людям видеть бой,
Чужим ударам сопереживая?
Когда в них закипает кровь живая,
Они на миг становятся собой

И больше не пугаются пинка
Начальничьего, и готовы сами
Лечь навзничь под Святыми Небесами
За что-то, что ценнее их пайка.

Но в час, когда разбиты глаз и нос,
И зуб десну покинул без возврата,
Вся смелость испаряется куда-то,
И боль со страхом валят нас в навоз.

Падение - чужое, и успех -
Чужой, и драка - грязная работа.
Но всё-таки приятно, если кто-то
Вот так, за вас, берёт на душу грех.

Вы не решились или, может, сил
Вам не хватило. Ну, а кто-то может -
Так вот пускай такой и раскорёжит
Кому-нибудь лицо, и будет мил

Всем страждущим за то, что это смог.
И как тому, кто гож махать руками,
Порой и говорящему стихами
Полунемые волокут венок.

Помиримся же, братья, на пиру!
У каждого - своё предназначенье.
Здесь завершаю слов я истеченье,
Дабы с гордыней прекратить игру.