Во дворе было страшно и людно.
«Гроб ему за валюту купили…»
Только были черны обоюдно —
люди, галстуки, автомобили.

А в квартале — весна и разруха.
«Так и надо, он сам был убийца…»
И шептала — так мерзко — старуха,
и белели — так мраморно — лица.

Но когда прекратилась музы’ка
— словно в сердце растаяла глыба, —
я поднял с тротуара гвоздику,
кто б ты ни был — прости и спасибо.

Мы ведь тоже смертельно устали.

«О, печаль, твои пыльные губы…»
…Я хотел описать, как стонали,
как рыдали, как плакали трубы.

1995, апрель

плэйкаст http://www.playcast.ru/view/8264245/b18b3caff7bd9fe469295fe0aaeb883fd5edf37bpl