Расскажи мне, о чем он кричал,
Разве можно услышать вот здесь
Этот вопль небытия?
Значит, струны продернуты сквозь,
Сквозь незрячие боле глаза,
Это видеть нельзя?
И безумно смешна эта жизнь,
У нее есть, известно, предел,
Он уродлив и стар.
А внутри вьется тонкая нить,
Я прошу – отпустите меня,
Я смертельно устал.
Я же видел открытую дверь,
И безбрежье сквозь кромку крыла,
Здесь отныне я нем.
И, оторванный звуком трубы,
От себя, в золотистый раскат
Взмою – белая тень.
Но сегодня – на камень лицом,
Снова, снова, и завтра – опять,
Просто рано, увы.
Но о чем мне теперь говорить,
И о чем – даже если молчать,
Если всё – только там?