Тревога давит на виски, в руках послушная баранка,
Не лезут крупные куски в незакрывающийся рот,
Гудят соседи и мотор, бранится скатерь-самобранка,
И каждый новый поворот предполагает отворот.

Твои нездешние глаза меня теплом домашним лечат,
И с деревянной хрипотцой поёт болтливая кровать,
Я с понедельника качусь, чтоб обрести субботний вечер.
Я с понедельника хочу с тобою вместе пировать.

Два этажа несносных дел, их никогда не подытожить,
Толстеют в пуши на ногах разбогатевшие носки,
Ползёт из супа пьяный гусь по расстилающейся коже,
И вероятность потерять тревогой давит на виски.