В чудно скроенном и рваном
пиджаке с большим карманом
И в растоптанных, огромных,
безразмерных башмаках
Он возник над перекрёстком,
непоседливый и странный,
Шевелюрой цвета солнца
утопая в облаках.

Над колоннами прохожих,
пустотой обременённых,
На натянутом канате
он стоял на голове.
И смеялся рыжий клоун,
и в глазах его зелёных
Вместе с нами, вверх ногами,
отражался целый свет.

Он весенним рыжим солнцем
был рождён для этой роли,
Чтобы каждый мог однажды
что-то в жизни поменять.
И в его потёртой шляпе
проживал ангорский кролик,
А в кармане - белый голубь,
и конфета для меня.

И мелодию простую
он играл на старой скрипке,
И жонглировал мечтами,
и дарил их, как цветы.
И на лицах удивлённых,
как на клумбе маргаритки,
Набирали цвет улыбки
несказанной красоты.

А потом настало утро,
поплозли по небу тучи,
Дождь поплакал, солнце вышло,
жизнь, как прежде, потекла.
То надеждой душу манит,
то тоскою сердце мучит,
Всё тревоги, всё заботы,
всё дела, дела, дела.

Только этот рыжий клоун
над заботами смеётся,
И маячит в поднебесье,
как большой воздушный змей.
Видно, детство не проходит,
а частично остаётся,
Словно фантик от конфеты
под названьем карамель…