Мне снились вздыбленные кони,
разноязыкая толпа
и на распахнутой ладони
два почерневших пятака.
Толпа теснилась и гудела,
печатала неровный шаг,
неся своё живое тело,
как обагрённый кровью флаг.
На сбитых наскоро трибунах
нет транспарантов, кумача…
В раскомплектованных коммунах
вакантна должность трубача.
В толпе ораторы сменялись…
Их речь и ранила, и жгла…
И этой боли отзывались
охрипшие колокола.
И не было противоречья –
с своею совестью в ладу
разноплемённые наречья
я понимала на лету.
Они обиды не считали,
не говорили в унисон,
но эти горькие печали
вплетались в мой тревожный сон.
С волненьем я толпе внимала –
о, правда, как ты нелегка!
А поутру рука сжимала
два почерневших пятака…