Двое и снег, 1966.
Летели снежинки в квадраты оконные,
Лепились к объятиям веток бульвара;
Небес оживающих снежными тоннами
Нежность придавливало, как отару;
Алые плыли во тьме абажурики,
Ёкало сердце от близости мокрой,
И на пальто твоём стыли - дежурили -
Ой, независимо! - блики от окон...
Переулок, 1969.
Квадраты окон. Каменные ниши.
Староконюшенный страстями дышит.
Ложатся хлопья снега мокрой ватой
На лица и в оконные квадраты.
В тоске по абажуру за квадратом -
Стать собственником нежности крылатой -
Деревья тронут провод телеграфный...
Любовь извечно собственностью пахнет...
Шатаясь, валкой поступью пиратов,
Непрошенные - но извечно парой,
Ступают в душу тёплые квадраты -
И из ноздрей москвичек клубы пара;
И из-под шуб выкатываясь шаром,
Волненье меха тоже двоекратно...
Строенья желтоваты в снеге пухлом
И, как в тридцатых, мягки и округлы...
Здесь Мастер с Маргаритой, верно, слышат
И шум шагов, и шорохи на крышах...
Кашне прохожих озарив двукратно,
Назло разбились парами квадраты -
Чтоб жутко было выжить одиноким,
Чтоб не стерпеть, горят квадраты окон;
И хлёстко взрезан мир чертою снега
На черноту - и негу, быль - и небыль...
Но лучше не взбирайся лифта выше -
Туда, где кошки, жесть небес облазив,
Проникнут взглядом ниже подоконника -
И страсть, тупея, выстрелит соблазном
В тебя, монаха - идолопоклонника, -
Нет, лучше не взбираться лифта выше,
Туда. где подоконник виден с крыши:
Уютней с тёплой ложью соучастья...
Сумею ль ограничить этой ложью
И шубками прохожих жажду счастья,
Не зачерпнув окна поглубже ложкой?
Уметь такое - кажется, неловко,
А большего желать уже не смею...
Мой переулок, ты - как мышеловка:
Войти легко, а выйти не сумею...
Четверо, 1971 год
Мы вышли во тьму, где деревья качал
Наш ветер...
Разлёгшийся парк лишь вчера, как цимбал,
Звенел соловьями...
Часы отстукивали нам жизнь,
Как и всем на свете,
Но шёпот из дружеских губ: "Держись!" -
Предшествовал яме.
Мы шли, избалованные губами
И руками,
Ещё не зная, что будет не вечно
Нашим - ветер,
И что весной дискобол - красавчик
Бросает камни -
И нужно спешить, как парковый пёс,
Свою жизнь пометить...
Мы шли всё бесцельней - навстречу кустам,
Взбесившимся птицам навстречу,-
И каждый фонарь, загораясь, ласкал
Каштанов белесые свечи;
Ночь раздвигалась до рези слёз,
До звёзд и капелек;
Казалось, что каждый звук пронизывал
Плоть горячую;
Вдали рассекал собой Метромост
Москвы фотографию,
Спеша зазвучать в нас, как сердце под тридцать,
Скандалом в прачечной...
О, архитектор! Кусок твой и кость -
Моста переплёты;
Чертил ты - и знал, что не всем удалось
Миновать пролёты...
До двух умолкала и гасла Москва,
Но всё ж под огнями
На пляже сияли разгрёбы песка,
Ссыпаясь под нами;
В кустах зашептали: "Никто вас не звал,
И делать здесь нечего!"
И чей-то транзистор простуженный гнал
Песню кузнечика:
"Биенья сердца
жизни быстротечной
Определяют
наших дней основу:
Лови секунды!
Ты отнюдь не вечен!
Ушла страстишка -
будь удачен в новой!..
Но спешка сердца
в жизни быстротечной
Изменой вечной
душу искалечит:
Любой кузнечик
жив страстей мерцаньем,
А человек - ещё
боязнью созерцанья!..
Чем же ты лучше других, человечий гном?
Вспомни, сколько следов у Судьбы под окном!
Знай, что большая мечта - как без лодки весло:
Скольких водоворотами унесло?
Выбрось мечту - и лучше уж вплавь держись.
Помни, секундная страсть - это жизнь!..
Но человеку
длительность мечтаний
Дана с рожденья -
так несчастье метит...
Вон женщина:
любовь слежалась в камень,
Она утонет -
он и не заметит!..
Кто выбирал
предмет страстей, как лодку -
Тот слишком слеп,
хваля борта за прочность!
Уж лучше - вплавь,
отогреваться водкой,
Быстрей сгоришь -
и сразу сердце в клочья!"
И странно нам было, что мы повторяли
Мелодию песенки...
В глазах затемнённых кружились спирали,
На звёздах повесившись...
И мы застывали под фонарём -
Но сказать было нечего,
И нам всё казалось, что мы переврём
Песню кузнечика...
|
