Раз примерно так в месяц иль два,
Чтоб хоть внешне казаться моложе,
К парикмахерше я ухожу
Посидеть и постричься в тиши.
И, хоть внешне спокоен, сижу
В кресле чёрном, обтянутом кожей,
Только кресло стоит на пути
Неостриженной глупой души.

И уходит моя голова
В эти дивные женские руки,
В них какое-то есть волшебство,
И в такой я ныряю покой…
И, наверное, этот покой
Из глубин поднимает такое,
Что возможно понять и поднять
Лишь воздушной и женской рукой.

Эти руки нежнейшей из фей,
Нежным душам несущие гибель…
Так касаются только богини,
На которых смотри и молчи.
Предназначено этим рукам
Вдохновлять безрассудных поэтов
Где-то в жаркой безумной ночи
Вместо прозы дневной — чик-чик-чик.

Но я встану и молча уйду,
Как обычно, с дежурным «Спасибо»,
Унося ураганы в душе,
Не решаясь о главном сказать
Обладательнице этих рук
И нежнейшей из всех парикмахерш,
Как я страстно желаю её
Ущипнуть за божественный зад…