Красные звёзды угасли в архивах,
Радостно все по-другому вздохнули,
С радостью стали другие таблички
Ввинчивать в двери других коридоров.
И по-другому глядят светофоры
С улиц других и ведущих в другое,
Стали счастливей и радостней личики
В новой, прекрасной стране помидоров.

Солнце в оранжевом светит счастливым,
Хочешь — гуляй, всех пугая трусами,
Хочешь — лежи, оранжад попивая,
Если устанешь от нежного жара,
Или цветов набери в свои руки.
Эти цветы, весь в оранжевом фраке,
Честно оранжевый морж поливает
В оранжерее ажурного жанра.

Жёлтое лето птенцам желторотым
Перья даёт в неокрепшие крылья,
Чтоб от Карпат и до Жёлтого моря
Птицы летали не хуже, чем зайцы.
А посредине желтейшего лета
Там одуванчик растёт, тот, который
Часто о чём-то усиленно спорит
С жёлтыми шляпами жёлтых китайцев.

Он (одуванчик) растёт на поляне,
Зеленью разной усыпанной росно,
Той, без которой и шагу не сделать,
Только сложить в рюкзачок парашюты…
Весь в ожидании свежего ветра,
Позеленевший стоит одуванчик,
Изредка лишь лепестки поднимая
Вместе со взором к высокому небу.

Вертятся в небе нежнейшей голубкой
Шар голубой и мечта голубая,
И, становясь там то больше, то меньше,
В вальсе кружатся, на землю не глядя.
Крутится с ними под музыку вальса
Шарик другой под названьем "планета",
А по планете (не глядя на женщин)
Гордо шагает голубенький дядя.

Есть на планете ещё некий леший,
Весь посиневший от негодованья,
Он убегает от жёлтых китайцев,
Скрывшись в лесу, в коем чувства не стынут.
Лешему кто-то приносит подарки
И вместе с ним в его ветхой избушке
Кушают изредка синие зайцы
Синие дыни из синей пустыни.

Песенку эту о радуге радуг
Слов, улетающих к лунному свету
(Но свежепойманных с пылу и жару),
Я вам пропел для различных вопросов.
Умные скажут, мол, всё это враки…
Но, говорят, это видел из окон
Оранжереи ажурного жанра
Некий поэт с фиолетовым носом.