Заалело, зашумело бабье лето,
паутинкой Петропавловка одета.
Лабиринтом пыльных улиц
я опять иду, волнуясь,
на свидание с тобою, город мой:
разбросав по небу звезды
и, огни зажгя на рострах,
все дела свои оставив на потом,
притушив неон столичный,
разведя мосты привычно
засыпает Ленинград спокойным сном.
День и вечер, свет и темень бросят жребий.
Придавило купола седое небо;
сфинксы у Невы скучают,
и волна слегка качает
мой кораблик из тетрадного листа.
Старый "Кронверк" тихо вздрогнет,
океан далекий вспомнит,
все дела свои отложит на потом;
распугает белых чаек
и в ночной туман отчалит...
Засыпает Петербург спокойным сном.
Расшалились чайки глупые, как дети.
Подметает тротуары дворник - ветер;
сыплет ясень позолоту,
и, как будто жду кого-то,
я стою на Поцелуевом мосту...
город стихнет до рассвета,
ни на что не даст ответа,
все дела свои оставив на потом.
Приглушив галдеж столичный,
разведя мосты привычно,
засыпает Петроград спокойным сном.
Рассветает... Значит, надо возвращаться.
До свиданья, город, нам пора прощаться.
Мне подует ветер в спину,
и, срывая паутину,
обожжет соленым воздухом лицо.
Только снова ночью звездной
я приду к огням на рострах,
отложив свои нехитрые дела:
по ночным твоим проспектам
мы вдвоем с Балтийским ветром
будем вновь бродить до самого утра.