Была унылая пора,
но – золотая.
Еще ласкали поздние лучи,
Невнятно птицы собирались в стаи,
Возможно, утки… или же… грачи.
Не орнитолог я, и птиц не разбираю,
Зато я помню запах миндаля,
Когда прислуга подавала к чаю
Печенье…а я подал три рубля…
Пожалуй, нет, не три, наверно – тридцать,
Ах, время! – прыткий рыжий таракан!
ОНА сказала: ты забыл побриться,
И завершила приторным: sharmant…
Я ЕЙ поцеловал манерно руку,
Добавил в чашку ложку коньяка,
Отпил, чуть потрепал борзую суку,
Спиной учуял холод сквозняка,
И, извинившись, удалился в «келью» –
Пошел к себе, дочитывать Рабле…
На лестнице полюбовался елью,
И вспомнил про бутылку божоле,
Что со вчера забыл на секретере…
Вошел,… налил бокал… и потеплел.
Прихлопнул ловко муху на портьере,
Ушел в Рабле и тихо засопел….
…мне снился фаэтон… и чьи-то ножки,
Обжоры – сын с отцом, в Гаргантюа…
(сквозь сон стучали в кухне поварешки)
…потом - коньяк, портьеры, пеньюар,
что медленно стекал по телу девы
и обнажал прелестные черты…
А после стойка пойнтера - жгут нервов,
Почуявшего дичь за полверсты.
И тут приснилось, будто кто-то ползал
По моему небритому лицу…
Клянусь творцом, я многое бы отдал,
Чтобы испортить праздник подлецу.
Но это кто-то поползло за ухо,
Я головой задергал и вскочил.
То тешилась на мне живая муха,
Что на портьере давеча убил.
Я взвел, не дрогнув оком, пистолеты.
Та, donnervetter, села на бокал.
Шмальнул.
Пришиб...(бокал не сбив при этом),
И тут к обеду Фирс меня позвал.
…и снова навалилась скука-осень,
хоть и ласкали поздние лучи…
…а птицы - стаились - засиживали просинь…
возможно, утки… или же… грачи…