Играя под горою Нири
на золотом времён песке,
растёт золотокудрый сирин
на материнском молоке.

Он светел разумом и Духом,
любим долинами, горою,
туман ложится белым пухом
на темя юному Герою.

Я посмотрел ему в глаза,
и вопросил, тихонько плача:
«Скажи, какие Образа
ты освятил, ребёнок, старче?..»

Тот дивный Духом паладин
блеснул доспехами, играя
ветрами мраморных седин,
в преддверии немого рая

чертя задумчивые руны
на золотом песке эстоком...
«Его пространства многострунны
водами Лета. Лунным оком

над сей горой – его венец –
туман божественного эля;
чертог, и пламенный певец –
вот дивный бог Титуриэля.

Он светел Разумом и Словом
живит поникшие Стожары,
Любовью, Духом вечно новым,
не иссякающим пожаром

Он исцелил меня...» «Тогда
теперь ты держишь путь куда?
И что ты должен совершить?..»
«Велит Божественная нить

сердец достичь за белым шрамом
укрытый золотом пустырь,
и у подножия Ашрама
воздвигнуть лунный монастырь.»