дождило как обычно. нарочит
был вид домов, взлетевших на пуанты.
двускатных крыш понурые грачи
о чём-то говорили безвозвратном.

на перекрёстке стыла канитель
привычной смеси матов и авосек.
в отделе рыбном раскупали сельдь,
свои жиры набравшую под осень.

вокзал с незакрывающимся ртом
таращился на всех своим барокко,
как бы моля о помощи при том,
что ничего не падало из окон.

в билетной кассе лет под пятьдесят
кассирша с видом победившей тёщи
мне продала билет, исколеся
при этом взглядом и меня, и площадь.

каким-то чувством выспренним влеком,
высматривал я поезд как мессию.
вот он пришел, и я зашёл в вагон
и почему-то сразу обессилел.

и почему-то виделась мне сельдь,
идущая сплошной стеной по рекам,
когда вокзал во всей своей красе
вдруг дёрнулся и медленно поехал...