* * *
N.N.
Я звать привык приличное обычным,
На пустяки растрачивая пыл,
По градам намотался заграничным,
Но родину пока что не забыл.
Из своего нечаянного края,
Без проводов и радиоволны,
Я слышу: под ударами сгорая,
Ты мотыльком касаешься стены.

Унылых дней обглоданная корка
Да сгоряча привидевшийся взгляд,
И письма невидимки из Нью-Йорка,
Как голуби, к тебе не долетят,
Но сквозь судьбы графитовые тигли,
Что не дают примериться к зиме,
Смотрю на то, чего с тобой достигли,
Украдкой обнимаясь в полутьме.

Беспомощных поддержка и опора,
Гроза вождей, заступница больных,
Как бабочка в плену у мухомора,
Не замечая хворостей своих,
С огнём неистребляемым играя,
Круша Востока хитрые дворы,
Искусница моя и Навсикая,
Ты отметаешь правила игры,

Угрюмый раб нечаянного слова,
Что будит недовольную молву,
Я в эти дни пишу, как будто снова
Недавно и пронзительно живу.
В той суете, что всем Гермес оставил,
Нам оступиться велено не раз,
И этим те, кто ждёт игры без правил,
Питаются для дьявольских проказ.

И сколько бы ни вздумал говорить я,
Всё ж не за мной ни слово, ни бытьё,
Я верю: безо всякого наитья,
Фортуна с глаз стряхнёт своих тряпьё,
И те, кому жандарм казался другом,
Всей головой окажутся в золе,
Воздастся им по истинным заслугам,
Но ты спроси: на этой ли земле?

За правдой, что беспомощна и боса,
Простой рыбак нагнуться не успел,
Но колесниц тяжёлые колёса
Проедут мимо бренных наших тел,
Твоим щитом прикрытые пустыни
Гроза и град минуют стороной,
Да под кустом, где путник спит доныне,
Простой подснежник явится весной.

01.– 02.07.