«Разрешите обратиться?!» - я спросил у командира,
«Разрешаю. Обращайтесь», - мне ответил командир,
и тогда я обратился не в лягушку - в птицу мира!,
и взлетел к нему на плечи, и склевал его мундир.

Прибежали три танкиста, а потом ещё четыре
и немецкая овчарка с польской примесью кровей,
но кричать и лаять стало невозможно в полу-мире –
на полковничьих погонах расплясался соловей!

Пусть, сверкая блеском стали, встанет армия из праха,
на устах слова устава не прикажут долго жить:
если гвардии полковник в галифе кладёт от страха,
что он скажет генералу? «Разрешите доложить?!»